Юрий Романенко открывает свой моноэфир личной трагедией, которая стала отправной точкой для глубокого анализа социального распада украинского общества. Два дня назад сосед, живущий на той же улице более двадцати лет, в упор расстрелял из ружья семейную собаку — девятилетнего вельш-корги по кличке Бэст.
Это не была случайность или самооборона. Человек увидел спокойно идущую по улице собаку, которую знали все соседи, побежал домой, достал ружье и застрелил ее. Абсурдность поступка поражает: у стрелка дома прячется сын-уклонист, любые юридические последствия угрожают разоблачением и серьезными проблемами, никакого конфликта с владельцами собаки не существовало — Романенко за более чем двадцать лет совместной жизни по соседству ни разу даже не видел этого человека в лицо.
Этот случай становится зеркалом, в котором проявляется природа украинского кризиса. Жена Романенко высказывает мысль, которую многие боятся произнести: глядя на действия власти и людей, иногда начинаешь верить в конспирологические теории о плане депопуляции или превращения Украины в колонию — настолько все выглядит саморазрушительным и абсурдным. Но аналитик предлагает еще более пугающее объяснение: никакого заговора нет. Проблема в самих людях, в их внутренней природе, в утрате базовой человечности.
Романенко цитирует разговор с другом, который признался, что ему «стало легче», когда он перестал проецировать на окружающих собственную систему ценностей и принял простую истину: люди вокруг «думают не так», они «ненормальны», у них нет доброты и человечности, они способны на необъяснимые деструктивные действия. Это освобождение от иллюзий, избавление от наивной веры в то, что все люди в глубине души разумны и добры. Аналитик вспоминает китайского философа Хань Фейцзы, который более 2000 лет назад сформулировал основу легизма: человеческая природа зла. Именно эта философская предпосылка объясняет украинскую реальность лучше любых конспирологических построений.
Центральный тезис эфира — отсутствие качественной дистанции между элитами и народом в Украине. Романенко развивает идею, которую сформулировал еще 15 лет назад: трагедия страны в том, что «народ и элиты практически неотделимы», никакой пропасти между ними не существует. В отличие от западных обществ, где классовые различия закреплены культурно, лингвистически, поведенчески (в Британии по акценту можно определить не только класс, но и район происхождения), украинское общество представляет собой однородную среду. «Быдло внизу ничем не отличается от быдла наверху» — формула, которая объясняет системность кризиса.
Романенко детально описывает поведенческие паттерны этого «быдла» на локальном уровне. Тот же сосед систематически занимается деструктивными действиями: расстреливает из мелкокалиберной винтовки чужих коров, пасущихся на соседнем берегу реки; поджигает луг, считая его своим без каких-либо оснований; несется на машине по улице, где играют дети, поднимая тучи пыли, игнорируя все просьбы остановиться. Это не отдельные вспышки агрессии, а постоянный паттерн поведения человека, который живет в состоянии перманентной войны с окружающим миром. И таких множество на всех уровнях социальной иерархии.
Аналитик прослеживает исторические корни катастрофы. Революция 1917 года уничтожила традиционные элиты, разрушила механизмы воспроизводства культурных и социальных иерархий. Но корни уходят еще глубже — в эпоху европейской Реформации, религиозных войн, формирования «дисциплинарного государства» по Мишелю Фуко. Постсоветское пространство, включая Россию, живет в этом наследии разрыва цивилизационной преемственности, когда новое общество строилось через тотальное уничтожение старого, без сохранения хотя бы части культурного и институционального фундамента.
Самое страшное в анализе Романенко — это признание того, что мы имеем дело не с временным политическим или экономическим кризисом, а с антропологической катастрофой. Когда человек может увидеть мирно идущую собаку, побежать домой за ружьем и застрелить ее, прекрасно понимая последствия, но делая это все равно — это говорит о полном разрушении рациональности, эмпатии, элементарных человеческих качеств. Когда такое поведение тиражируется на всех уровнях общества — от соседских отношений до государственного управления — речь идет уже не о коррекции политики или реформах институтов, а о фундаментальном вопросе: возможно ли восстановление общества после такого морального коллапса?
Романенко не предлагает утешительных ответов. Его эфир — это жестокий, но честный диагноз. Украина переживает не кризис элит или системы — она переживает кризис самого человеческого материала, из которого состоит общество. И пока это не будет признано, любые разговоры о реформах и изменениях останутся иллюзией.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram! Новости политики - https://t.me/politinform_net
